Спустя годы - Страница 12

Энтони на миг попытался представить на ее месте Лину, но у него ничего не вышло.

— Решил проведать пациента, которого прооперировал днем.

— Того, что привезла «скорая»? С язвой двенадцатиперстной кишки? — уточнила сестра.

— Того самого.

Заглянув в журнал, она сообщила:

— Мистер Хартботтл идет на поправку. Пришел в сознание, состояние стабильное, показатели в норме. Хотите на него взглянуть?

— Да, пожалуйста.

Мистер Хартботтл выглядел бодрым, хотя щеки его были бледны.

— Добрый вечер, доктор! — хрипловатым голосом поздоровался он, когда сестра раздвинула занавески вокруг койки.

— Вечер добрый! — Энтони улыбнулся. — Как самочувствие?

— Горло побаливает.

— А больше ничего?

— И вот тут — немножко. — Больной указал пальцем на живот.

Сестра откинула простыню, и Энтони наклонился осмотреть шов.

— Отличный получился шовчик! — сказал он, выпрямляясь. — А горло у вас болит от наркоза. Не волнуйтесь, скоро пройдет. Завтра зайду к вам и прочту свою любимую лекцию о губительных последствиях курения, употребления алкоголя и неправильного питания. Договорились?

— Как скажете, доктор! — Мистер Хартботтл пожал плечами. — Я на все готов, лишь бы снова не ложиться под нож.

— Вот она, людская благодарность! — пошутил Энтони, и медсестра с готовностью залилась смехом, что почему-то вызвало у него глухое раздражение.

Обойдя всех своих больных, он зашел напоследок в палату интенсивной терапии — осмотреть пациента с аневризмой аорты. Вроде бы операция прошла успешно, но состояние больного внушало серьезные опасения.

Взглянув на мужчину, опутанного сетью проводов и трубочек, Энтони спросил у медсестры:

— Как он?

— Состояние стабильное, — сдержанно ответила та.

Однако через полчаса у больного случился разрыв аорты, и, несмотря на все усилия медиков, спасти его не удалось.

Когда Энтони вернулся к себе в комнату, было далеко за полночь. Усталый, он сидел в ночной тиши, тщетно пытаясь выкинуть Лину из головы и заглушить желание обладать ею. Перед сном Энтони долго стоял под холодным душем, но ему так и не удалось погасить огонь в крови.

5

Заснуть Лина не смогла: поворочавшись без сна, она встала, выпила пару чашек кофе и, раскрыв книгу, долго блуждала невидящими глазами по строчкам. Рано утром, совершенно разбитая, с тяжелым сердцем начала собираться на дежурство. Обычно на работе Лина косметикой не пользовалась, но, бросив взгляд в зеркало, решила припудрить темные полукружья под глазами и подрумянить бледные щеки.

Наверное, она перестаралась: увидев ее, дежурный врач отделения Джон Блэйк вытаращил глаза и одобрительно присвистнул:

— Вот это да! Выглядишь потрясающе!

Многие медсестры наверняка порадовались бы, услышав комплимент от красавчика Джонни, но Лине было не до любезностей.

— Зато чувствую себя ужасающе! — слабо улыбнувшись, пожаловалась она. — Глаз не сомкнула за ночь.

Джон многозначительно хмыкнул:

— Возникает закономерный вопрос, но я, как и подобает джентльмену, от него воздержусь.

Лина вспыхнула. А ведь еще чуть-чуть — и Блэйк угадал бы причину бессонной ночи! Господи! Сделай так, чтобы Энтони Элдридж оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда!.. Чтобы сгладить неловкость от затянувшейся паузы, Лина взяла карточки учета новых поступлений и спросила:

— Ну, кто там у нас?

Сев за стол рядом с Джоном, она склонилась над бумагами: их головы были так близко, что Лина ощутила холодноватый запах его лосьона после бритья.

— В первом боксе перелом большой берцовой, а во втором — подозрение на непроходимость. Я уже вызвал хирурга, чтобы уточнить диагноз. Должен явиться с минуты на минуту. А вот и он! Привет, Энтони!

Лина заставила себя поднять глаза от бумаг.

Из-под белого халата Энтони выглядывала зеленая хирургическая пижама. Усталые глаза, синева щетины — явно не успел побриться, отметила про себя Лина. И, похоже, тоже не выспался…

— Привет! — небрежно бросил Энтони, протянув руку Джону и едва заметно кивнув Лине.

Удивленная его мрачным усталым видом, а еще больше — исходившей от него неприкрытой враждебностью, она молча кивнула в ответ. Да, расстались они вчера не лучшим образом, но Лина надеялась, что хотя бы в рабочее время Энтони будет вести себя по отношению к ней цивилизованно. Видно, зря надеялась!

— Доктор, будьте любезны, карточку больного, — сквозь зубы выдавил Энтони, злясь, что Джон сидит возмутительно близко от Лины.

Лина молча протянула ему карточку.

— Могу я взять в помощь медсестру? — спросил Энтони.

Она растерялась и, съежившись под ледяным взглядом серых глаз, ответила невпопад:

— Я только что заступила на дежурство.

— Как трогательно! — язвительно заметил он. — Ну так будьте столь любезны, потрудитесь найти мне медсестру!

Лина чуть не задохнулась от гнева.

— Не беспокойтесь, доктор Элдридж! — раздался с порога приторно-сладкий голосок Мэри Карбайд. — Я уже тут! К вашим услугам!

— Спасибо, сестра… — он взглянул на нагрудный именной жетон, — Карбайд.

— Зовите меня Мэри, — сияя улыбкой, предложила та и кокетливо поправила выбившийся из-под шапочки белокурый локон.

Энтони улыбнулся, а Лину чуть не затрясло от ярости.

— Мэри, — с готовностью повторил он. — Идемте посмотрим, что у нас там.

И они ушли, а Лина молча смотрела вслед, презирая старшую медсестру Карбайд за то, как она стелется перед Энтони, а еще больше себя — за то, что ей это небезразлично. Вздохнув, Лина принялась за работу: позвонила педиатру, который собирался прислать в отделение ребенка с подозрением на острый аппендицит, потом в лабораторию — уточнить результаты последних анализов.